СССР был страной не только советов, но и запретов. В той уникальной атмосфере все было самобытным, в том числе, и молодежные субкультуры. Одной из них стали люберы – адский сплав культуризма, патриотизма, ненависти ко всему западному и поклонения грубой силе. Они появились в эпоху брежневского застоя и исчезли вместе с Советским Союзом.
Содержание
- Зарождение люберов
- Идеологии люберов
- О внутренней организации
- Люберы в культуре и обществе
- Распад движения
Зарождение люберов
Люберцы в 1970-е годы были промышленным пригородом Москвы, где жило около 150 000 человек. В 1974 году на очередной сессии Международного Олимпийского комитета Москву выбрали для проведения летних Олимпийских игр 1980 года. Столица нашей родины начала масштабную подготовку к этому событию, а в городах вокруг нее местные власти стали активно развивать школы силовых видов спорта. Коснулось это и Люберец.
Культуризм в Советском Союзе после короткого расцвета 1960-х годов оказался под запретом. Он не вписывался в идеологию строителя коммунизма. От человека труда требовались сила и выносливость, а качки делали упор на эстетику и наращивание мышечной массы. Поэтому бодибилдинга, как и многого другого, в СССР официально не было. Но вирус культуризма уже попал в массы, и для люберецкой молодежи он стал объединяющим.
Парни из Люберец, как это было принято повсеместно, объединялись в небольшие группировки по территориальному принципу. Они били чужаков по универсальному правилу “не ходи на мою улицу”. В конце 1970-х годов люберецкие начали формироваться как единая общность, и скрепляющим фактором тут стал именно культуризм.
Идеологии люберов
Крепкие парни из Люберец быстро нашли еще один объединяющий фактор – покорение новых земель. Дома стало тесно, и люберы начали ездить в другие подмосковные города, где провоцировали местную молодежь на драки. Они часто приходили на дискотеки с одной целью – спровоцировать конфликт, чтобы потом решать его на кулаках. В те же годы уличные молодежные банды формировались и в Казани. Но в отличие от казанцев люберецкие предпочитали драться на кулаках и не использовали оружия.
Вообще традиция выезжать за пределы своего района, лихо кого-то бить и возвращаться обратно у советской молодежи появилась еще до люберов. Отсчет тут надо вести с 1960-х годов, когда в городах стали создаваться ПТУ. У обучающихся там молодых людей была одна полезная льгота – бесплатный проезд. Они пользовались ею, в том числе и не в самых мирных целях.
Культуристы из Люберец быстро почувствовали свою силу и замахнулись выше – начали выезжать в Москву. Поездка выглядела так: собиралась большая толпа, садилась в электричку и сходила на перрон на площади трех вокзалов. Злые пассионарии с окраин искали врага и быстро нашли его в москвичах с их вызывающей внешностью, заносчивостью и чуждыми идеалами.
В конце 1970-х в Москве уже стали заметны разные неформальные движения. Например, в 1979 и 1981 годах проводили свои выступления неофашисты. Они делали это в день рождения Гитлера – 20 апреля. Люберы увидели здесь вызов и в 1982 году накрыли такое мероприятие, проходившее на Пушкинской площади. Закончилось все ожидаемо крупной дракой.
Московской милиции славящие Адольфа Гитлера представители молодежи тоже не нравилися, и у нее с люберами сформировался ситуативный альянс. По воспоминаниям представителей движения участников массовых драк задерживали всех без разбора – гражданский правопорядок наводился быстро и железной рукой. А в отделах после выяснения принадлежности люберецких почти сразу отпускали.
После первых столкновений с поклонниками Гитлера у люберов сформировалась идеология – они стали антифашистами и патриотами. Окружающие одобрительно смотрели на спортивных парней в простой одежде с натруженными руками и значками с Лениным на груди. Из-за этой атрибутики люберов даже иногда путали с комсомольскими патрулями.
Отряды качков все чаще стали видеть в больших парках, в кафе и на дискотеках. Отлавливали и били они уже не только неофашистов, но и панков, металистов, хиппи, скейтеров и брейкеров. Непривычной внешности и вызывающего поведения было достаточно для того, чтобы оказаться избитым, насильно постриженным и лишенным атрибутики, например, кожаных аксессуаров с шипами или значков с названиями зарубежных музыкальных групп. Любера стали своеобразными боевыми консерваторами. В том числе, они были противниками алкоголизации населения.
Типичный выезд выглядел так: сошедшая с электрички толпа разбивалась на небольшие группы, которые расходились в поисках конфликтов. Неформалы, помимо побоев, получали еще и короткие лекции о том, что они позорят советский образ жизни и в столице им не место.
Набеги обычно происходили под какие-то события, например, концерты рок-групп. Люберецкие качки победителями в драках выходили не всегда. Металисты, к примеру, быстро догадались организовывать так называемые металические патрули. Они ловили люберов на живца. Впереди по улице пускали своего представителя в самых ярких шмотках, а за ним скрытно передвигался большой боевой отряд. Когда культуристы с Лениным на груди останавливали его, внезапно налетали собратья по металу и били приезжих консерваторов.
Если к последней электричке из Москвы бойцы не успевали, то разъезжались по домам на такси. Нищими маргиналами они не были.
О внутренней организации
Подпольных качалок в Люберцах было много, и в них формировались те самые группы, которые потом сливались в большие выезжающие в столицу команды. Сами себя эти группы называли “конторы”. Для членства в них молодым людям нужно было как-то заявить о себе. Лучший способ – поучаствовать в очередной боевой вылазке.
Строгой идеологии движения придерживались далеко не все люберы, хотя именно она отличала их от остальных полукриминальных группировок советской молодежи. Примерно половина из культуристов участвовала в выездах, как бы сказали сейчас, по фану. Отобранные у одних неформалов атрибуты тут же могли перепродаваться другим, а серые будни вполне скрашивались алкоголем.
В середине 1980-х у движения появилась своя символика. В качестве гимна было взято ироничное четверостишие Александра Сизоненко:
“Родились мы и выросли в Люберцах.
Центре грубой физической силы.
И мы верим, мечта наша сбудется:
Станут Люберцы центром России.”
Именно его затем процитировал Егор Летов в песне «Эй, брат любер» с альбома “Тоталитаризм” 1987 года.
Был у люберецких и свой значок. На нем заглавная буква ‘L’ в треугольнике удерживает снаряженную штангу, а внизу выделяется надпись “Любер”.
Люберы в культуре и обществе
Настоящая легализация люберов в глазах советского общества произошла после первых публикаций о них в центральных изданиях. Одну из таких статей-исследований в январе 1987 года представил Владимир Яковлев. У него в журнале “Огонек” вышел материал под названием «Контора люберов». В нем рассказывалось о крепких подмосковных парнях, которые пропагандируют здоровый образ жизни, качают мышцы и иногда ездят в столицу разгонять неформалов.
Яковлев описал и внешний вид молодых бойцов. Они носили легкие куртки не по сезону, под которыми были видны бицепсы, и широкие клетчатые штаны. Такой крой брюк не стеснял движений в драке, но была тут и идеологическая подоплека. Штаны в клетку тогда массово шили советские фабрики, и патриотично настроенные люберы носили их в пику модным джинсам.
В прессе люберов не романтизировали, но и не слишком осуждали. Журналисты намекали на то, что они вполне могут торговать отобранной атрибутикой. Значок с эмблемой Kiss или Sex Pistols легко находил нового хозяина за червонец. Обирали панков совсем молодые ребята. Порой этим бойцам было по 15-16 лет. Люберы постарше метили выше – били фарцовщиков.
Западную массовую культуру люберецкие парни полностью отвергали, поэтому им были нужны собственные песни. И отечественные исполнители этот спрос вполне удовлетворяли. Среди главных – группа “Любэ”, у которой одним из первых хитов стала песня “Люберцы”. Это был заглавный трек дебютного альбома “Атас”, вышедшего в 1989 году. В песне рассказывается о 16-летнем парне, который идет по кольцевой автодороге – он возвращается в свой родной город. Герой обещает устроить всем новую жизнь, он ведет здоровый образ жизни и критикует капитализм.
Другой несомненный хит под названием «Мама, я любера люблю!» записала группа ДДТ. В ней от лица девушки звучат такие строки:
“Он мне дарит цепочки, он мне дарит значки,
В его кожаной куртке звенят пятачки
Каждую ночь из Москвы он мне привозит трофей:
Скальпы вражеских панков, амулеты хиппей.”
Сразу несколько песен о люберах вышло у “Гражданской Обороны”. Главным хитом тут стала, конечно же, «Эй, брат любер». Цитатами из нее до сих пор расписывают стены в Люберцах. “Эй, брат-любер, где твой кастет?” – Летов забивал свои строки как гвозди в головы поколений.
Егор рассказывал о том, что в Москве был неоднократно бит крепкими парнями в клетчатых штанах за свой внешний вид. Но что удивительно – он достаточно долго жил в самих Люберцах, и там его длинные волосы ни у кого вопросов не вызывали и конфликтов не происходило. Летов сделал вывод о том, что к своим непохожим у люберов было вполне снисходительное отношение. В отличие от неформалов, к которым они ездили в гости. Возможно, именно из желания уколоть оппонентов, Летов в своем хите примешивает к идеологии люберов нотки фашизма. В конце песни на повторе звучит фраза: “Любер, любер, любер, любер алесс!”
Пели о люберах Чиж & Cо и масса коллективов масштабом поменьше. Из наших современников треком “Люберцы” отметился Рома Жиган.
Масштабнее всего историю люберецких качков и борцов с неформалами на киноэкране показал Павел Лунгин. Его второй полнометражный фильм “Луна-парк”, вышедший в 1992 году, рассказывает о группировке “чистильщиков”, которые бьют байкеров, грабят бизнесменов и перевоспитывают гомосексуалистов. Фильм участвовал в основной программе Каннского кинофестиваля. Одним из самых ярких в нем стал эпизод побоища банд качков и мотоциклистов. У Лунгина, кстати, “чистильщики” кроме всего прочего еще и антисемиты.
Если суммировать это с летовским “любер аллес”, то противоречие только усиливается – ведь культуристы открыто пропагандировали антифашизм. Тогда что это? Попытки оппонентов в культурном поле очернить бойцов? В советские времена сложнее было придумать более грязное клеймо чем “фашист”. Или все-таки поклонение грубой силе привело люберов к заигрыванию с Гитлером? Тут докопаться до истины будет уже непросто.
Распад движения
В конце 1980-х о люберах знала уже вся Москва, а их вылазки собирали максимальное число участников. В отдельных драках количество бойцов с обеих сторон превышало 1000 человек. На волне движение стали поддерживать молодые люди из других подмосковных городов. Свои “социалистические” патрули из пригородной молодежи появились и на улицах Ленинграда.
Но жизнь в стране стремительно менялась. Начали возникать первые кооперативы, где сколачивались настоящие капиталы. Любера посмекалистее быстро поняли, что отбирать значки и ремни с заклепками совсем не так интересно, нежели крышевать бизнесменов. Начал работать Рижский рынок, и установление контроля над ним породило Люберецкую ОПГ. Старые идеалы и значки с Лениным были забыты. Часть люберов ушла в спокойную жизнь, а кто-то пополнил ряды преступных группировок с последующим билетом в тюрьму или на кладбище.
Сегодня от движения люберов остались отдельные представители, с улыбкой вспоминающие бурные годы заката страны советов и свою молодость. Они не отказываются от прошлых идеалов, но и вполне спокойно встречаются с бывшими оппонентами, которых били, раздевали и сбрасывали в Москва-реку.
