Играл он прекрасно о чувстве к Отчизне,
О светлой красе лучезарных полей,
Что пастбищ угодья уносит вдаль, в выси
К вершинам Нагорья и плеску морей.
Играл он о женщине – чудно и звонко,
Что плакало сердце девиц и старух,
А юноши слушали песнь о девчонке,
Что лучше, чем счастье, в котле жизни мук.
Взлетали в сердцах их при звуке волынки
Возвышенно мысли и грёзы текли,
Как млечные реки в предъутренней дымке,
Средь райских лугов благолепной земли.
Под пирбох его благородно, без страха,
На битву шёл гордо воинственный кельт.
Клинок свой поил он рудой сассенаха.
И голову сакса на пике бил ветр.
И слушали горы, долины и реки,
Ручьи и ключи, листья ив и осин
Как Энгус играл в лёте хрипа и неги,
Взрывая мешок через трубки почин.
Великая песнь долетала до Мэна,
Неслась по Айоне до кротких сердец.
– Вот диво предвечное!.. – спел вдохновенно,
Услышав песнь Энгуса старый чернец.
Услышал и сид. И Ирландия в каждой
Из славных пятин восхвалила игру
Волынщика Энгуса с Альбы отважной,
Что с острова Льюис на встречном ветру.
И вот приглашенье прекрасные люди,
Чьи лица светлы, кожа млечно бела,
Чьи кудри, как золото; речи, как студень,
Прислали волынщику: свадьба села.
Он вмиг согласился – награда достойна,
Богаты, как риаги Тары святой,
Его наниматели. Энгус спокойно
Явился на пир сквозь туман напускной.
Такого дворца он и в мыслях не чаял
Увидеть на свете средь всех королевств –
Какое богатство! И яства подали
Изысканной дичи из лавки чудес.
Само благолепье девицы на пире –
Как будто сошедшие с неба. Красы
Чарующе-томной, желанной так в мире
Добром обделённым… Летели часы.
Всё Энгус играл, всё ревела волынка,
В восторге все гости. Пир – полной рекой!..
Сквозь утра тумана, залитого дымкой,
Вернулся домой он воскресно живой.
К воротам шагает с волынкой и в пледе
Роится по нитям незримо роса.
Вдруг гулко шаги сапогов опрометью
К нему сквозь туман. Саксов вдруг голоса.
Мушкеты вдруг хищно штыками окрестно.
Треугольно шапки над бритым лицом
Саксонского войска и лево и десно
В камзолах кровавых – вдруг стали кольцом.
Саксонский суд вынес ему приговором
Расстрел за ношение гэльских одежд,
Игру на волынке и ругань с дозором
Солдат короля, охранявших край меж.
Об этом законе волынщик не слышал –
Он, гэл, на земле своей жил и всегда
Обычай отцов ставил выгоды выше,
Зачем же его вдруг на казнь из суда?
Узнав год принятья закона и ныне
Год длившийся, Энгус мгновенно прозрел –
Он в сиде играл век земных лет и стынет
Здесь сердце его – бьёт ударом расстрел.
*в материале использовано изображение с фотостока Depositphotos.
